В.И. Ленин. Последний год жизни

5 марта 1923 г. — последний рабочий день в кипучей жизни Ленина. В этот день он, наконец, узнает о телефонном разговоре Сталина и Крупской, который состоялся между ними в конце декабря 1922 г.

15 и 16 дек. произошло резкое ухудшение состояния здоровья Ленина. Врачи запрещают ему работать.

Однако оставались еще вопросы, которые, по мнению Ленина, требовали немедленного решения.  На протяжении почти всего 1922 г. в партии и правительстве шла вялотекущая дискуссия о монополии на внешнюю торговлю. Ленин страшно волнуется за исход обсуждения на пленуме ЦК этой проблемы. Просит Е. Ярославского записать выступления Бухарина, Пятакова и др. по этому вопросу и непременно показать ему. 18 дек. пленум принял предложение Ленина о монополии и тогда же ЦК возложил на Сталина персональную ответственность за соблюдение режима, предписанного Ленину врачами. (Несколько странная обязанность для члена ЦК и Политбюро).

Едва приступив к обязанностям ответственного за соблюдение врачебного режима, Сталин тут же проявил себя как самый ревностный блюститель ленинского здоровья. 21 дек. Ленин с разрешения врачей диктует Крупской письмо Троцкому по поводу монополии внешней торговли. Узнав об этом, Сталин по телефону грубо обругал Крупскую, угрожал ей разбирательством на уровне Контрольной комиссии. Содержание этого письма вполне невинно: Ленин выражал в нем свое удовлетворение тем, как был решен на Пленуме вопрос о монополии, высказывал свои соображения о постановке этого вопроса на съезде и т.п. Сам Сталин был вполне согласен с ленинской позицией в данном вопросе. Но, во-первых, письмо было адресовано не ему, а Троцкому, а, во-вторых, оно означало сохранение политической активности Ленина, являлось фактом его продолжающегося участия в жизни партии и государства; все это крайне раздражило и обеспокоило Сталина. Иначе вряд ли можно объяснить откровенный срыв, который позволил себе Сталин в отношении супруги больного вождя. О содержании и интонациях этого выговора можно судить по письму Крупской к Каменеву, отправленному 23 дек.: «Лев Борисович, по поводу коротенького письма, написанного мною под диктовку Влад. Ильича с разрешения врачей, Сталин позволил себе вчера по отношению ко мне грубейшую выходку. Я в партии не один день. За все 30 лет я не слышала ни от одного товарища ни одного грубого слова, интересы партии и Ильича мне не менее дороги, чем Сталину... О чем можно говорить с Ильичем и о чем нельзя, я знаю лучше всякого врача, т.к. знаю, что его волнует, что нет, и, во всяком случае, лучше Сталина...».

Вот об этом-то инциденте Ленин и узнает в начале марта 1923 г. И сразу же диктует записку Сталину:

«Уважаемый т. Сталин!

Вы имели грубость позвать мою жену к телефону и обругать ее. Хотя она Вам и выразила согласие забыть сказанное, но, тем не менее, этот факт стал известен через нее же Зиновьеву и Каменеву. Я не намерен забывать так легко то, что против меня сделано, а нечего и говорить, что сделанное против жены я считаю сделанным и против меня. Поэтому прошу Вас взвесить, согласны ли Вы взять сказанное назад и извиниться или предпочитаете порвать между нами отношения.     

С уважением Ленин».

Ответ Сталина сух и прямолинеен. Он не пишет «Уважаемый» и «С уважением», как это делает Ленин. К Ленину он обращается официально: «Т. Ленин», информируя, что он всего-то и сказал о нарушении режима со стороны Крупской. «Впрочем, - пишет он в конце письма, - если Вы считаете, что для сохранения «отношений» я должен «взять назад сказанные выше слова, я их могу взять назад, отказываясь, однако, понять, в чем тут дело, где моя «вина» и чего, собственно, от меня хотят, И. Сталин». Письмо это было написано 7 марта, однако Ленину оно не было передано.

6 марта 1923 г. наступило резкое ухудшение состояния Ленина. «Без каких-либо видимых причин, - запишет проф. Крамер, - наступил двухчасовой припадок, выразившийся в полной потере речи и полным параличом правой конечности».

10 марта припадок повторился и привел к стойким изменениям, как со стороны речи, так и правых конечностей. 14 марта начинается регулярная публикация официальных бюллетеней о состоянии здоровья Ленина. Он оказался прикованным к постели, без какой-либо возможности общаться с окружающими, тем более читать и писать.

Однако последняя точка во взаимоотношениях Ленина и Сталина была поставлена несколькими днями позднее – 17 марта. Вот как описал события этого дня сам Сталин в докладной записке, которую он отправил членам Политбюро: «В субботу 17 марта т. Ульянова (Н.К.) сообщила мне в порядке архиконспиративном «просьбу Вл. Ильича Сталину» о том, чтобы я, Сталин, взял на себя ответственность достать и передать Вл. Ильичу порцию цианистого калия. В беседе со мной Н.К. говорила, между прочим, что «Вл. Ильич переживает неимоверные страдания», что «дальше жить немыслимо», и упорно настаивала «не отказывать Ильичу в его просьбе. Ввиду особой настойчивости Н.К. и ввиду того, что В. Ильич требовал моего согласия (В.И. дважды вызывал к себе Н.К. во время беседы со мной и с волнением требовал «согласия Сталина»), я не счел возможным ответить ей отказом, заявив: «Прошу В. Ильича успокоиться и верить, что, когда нужно будет, я без колебаний исполню его требование». В. Ильич действительно упокоился.

Должен, однако, заявить, что у меня не хватит сил выполнить просьбу В. Ильича, и вынужден отказаться от этой миссии, как бы она ни была гуманна и необходима, о чем и довожу до сведения членов П. Бюро ЦК». Члены Политбюро одобрили поведение Сталина.

В середине мая 1923 г. состояние здоровья Ленина несколько улучшилось, и 15 мая его увозят из кремлевской квартиры в Горки. Со второй половины июля он начинает ходить, пробует писать левой рукой, в августе уже просматривает газеты.

18 окт. Ленин просит отвезти его в Москву. Это был грустный прощальный визит в Кремль, где он зашел в свой кабинет, проехал по Сельскохозяйственной выставке, переночевал и утром уехал в Горки, где ему предстояло остаться до кончины.

Ноябрь и декабрь 1923 г. Ленин провел, в сущности, в полной изоляции, его посетили только Бухарин, Преображенский и некоторые мало известные лица. 19 янв. он даже выезжает в лес на санях, наблюдая за охотой. Многие, кто окружал в то время Ленина полагали, что дело идет на поправку и он все же сможет вернуться к активной деятельности. Но 21 янв. 1924 г. состояние здоровья Ленина с самого утра резко ухудшается и вечером в 18 час. 50 мин, он умер. Ему было 53 года.

Заключение патологоанатомического исследования:

«Основой болезни умершего является распространенный атеросклероз сосудов на почве преждевременного их изнашивания. Вследствие сужения просвета артерий мозга и нарушения его питания от недостаточности подтока крови наступали очаговые размягчения тканей мозга, объясняющие все предшествовавшие симптомы болезни (параличи, расстройства речи). Непосредственной причиной смерти явилось: 1) усиление нарушения кровообращения в головном мозгу; 2) кровоизлияние в мягкую мозговую оболочку в области четверохолмия».

Первое известие о смерти Ленина было получено в Москве Сталиным и Зиновьевым в 19 часов.

Ночью 22 января Президиум ЦИК СССР избрал Комиссию по организации похорон (переименована 28 марта в Комиссию по увековечиванию памяти) В.И. Ленина. Председателем Комиссии был назначен Ф.Э. Дзержинский (члены комиссии: К.Е.  Ворошилов, А.С. Енукидзе, И.А. Зеленский, Н.И. Муралов, М.М. Лашевич, В.Д. Бонч—Бруевич). На этом заседании были утверждены первые мероприятия по организации похорон.

Тотчас после смерти Ленина был поднят вопрос о необходимости принять меры для временного сохранения его тела. «Сотни тысяч московского населения, — правильно предположила Комиссия,- захотят отдать последний долг Владимиру Ильичу. Всем желающим будет дана возможность проститься с ним». В виду этого необходимо было подвергнуть тело В.И. Ленина бальзамированию. На 22 января в Горки был приглашен профессор—патологоанатом А.И. Абрикосов, который в присутствии профессоров и врачей  Ферстера, Осипова, Гетье и др.— произвел вначале вскрытие, а затем и бальзамирование тела В.И. Ленина. Произведенное бальзамирование вполне соответствовало намеченной тогда цели: дать возможность населению Москвы в течение нескольких дней увидеть облик Ленина и затем предать тело погребению.

23 января гроб с телом В.И. Ленина был перевезен в Москву и установлен в Колонном зале Дома Союзов для прощания. Доступ к Ленину был открыт днем и ночью. Вслед за москвичами потянулись жители окрестных сел и городов. Из провинции стали поступать просьбы задержать погребение до приезда их представителей; одновременно были получены телеграммы с той же просьбой из других стран.

«Необходимо, — писали рабочие Путиловского завода, — чтобы Ильич физически остался с нами и чтобы его можно было видеть необъятным массам трудящихся». Киевские железнодорожники просили «немедленно поручить соответствующим специалистам разработку вопроса о сохранении тела дорогого Владимира Ильича на тысячу лет».

Для Комиссии стало очевидным, что она обязана принять все меры для отсрочки погребения на возможно более длительный срок. Поэтому было решено внести изменения в проект Мавзолея, сооружение которого уже началось  (первоначально предполагалось возвести Мавзолей над могилой В.И. Ленина).

24 января в 11 часов Президиум ЦИК СССР принял следующее постановление: «Идя навстречу желанию, заявленному многочисленными делегациями и обращениями в ЦИК СССР, и в целях предоставления всем желающим, которые не успеют прибыть в Москву ко дню похорон, возможности проститься с любимым вождем, Президиум ЦИК СССР постановляет:

1) гроб с телом Ленина сохранить в склепе, сделав последний доступным для посещения;

2) склеп соорудить у Кремлевской стены на Красной площади».

26 января II Всесоюзный съезд Советов на первом своем заседании утвердил это постановление. Хотя родные Владимира Ильича, по свидетельству Бонч-Бруевича были против  бальзамирования, Н.К. Крупская, выступавшая на съезде, не стала оспаривать эту идею.

В течение последующих полутора месяцев Мавзолей посетило более ста тысяч человек. Но первоначальное бальзамирование не предполагало столь продолжительного срока. Ввиду этого Комиссия провела ряд совещаний со специалистами. Выяснилось, что для сохранения тела необходимо новое бальзамирование, которое было поручено профессору В.П. Воробьеву. Новое бальзамирование было закончено 24 июля, 26 июля Комиссия посетила Мавзолей и провела заседание, на котором было признано, что бальзамирование проведено вполне удовлетворительно. Практически в то же время был построен второй временный деревянный Мавзолей, простоявший до 1929 г.

(Из статьи ст. науч. сотр. ГИМЗ "Горки Ленинские" Арсланова Р.Г. При полном или частичном использовании данного материала ссылка обязательна).